Продолжение. Начало - 1,2,3 4

Исправление единственное: фраза на "визитке" Лардоса написана зеркально, и читается справа налево.

 

 

62

Посреди кабинета Шеридана стоял стол, на нём были развёрнуты обе проволоки с ручками. Тут же находились лупы, линейки, фотографии и кусок колбасы, который использовался вместо реальной шеи.

Лейтенанты Шеридан и Фокс стояли, глядели в окно и курили. Очевидно, они связали дело в Санта-Монике с Пасаденой. Фокс, конечно, нашёл проволоку за тумбочкой.

-А напоминает скакалки, - сказал Фокс. Он подразумевал орудие убийства.

-О! А вот и наше молодое дарование, - ткнул пальцем в сторону Ореховой улицы Шеридан. По ней ехал «хаппмобиль». – Не прошло и дня!

-А остались ли вопросы, которые детектив Хапп может прояснить? – усомнился Фокс.

-Да, он больше запутает, - согласился Шеридан. - Но надо...

Они вернулись за стол.

63

Цивилизация в Пасадене образует сокрушительный культурно-просветительский кулак. Полиция стоит напротив Сити-Холла, а Гарфилд-Авеню, пройдя между ними, смотрит прямо в центр Муниципальной Библиотеки, стоящей по Ореховой. Кабинет Шеридана занимал угол, выходя окнами как на Гарфилд, так и на Ореховую.

Кэсьен, выйдя из машины, посмотрел именно на его окна. Ему же надо показаться и Шеридану.

- Ничего, три секунды, - пробормотал он.

И вошёл в Муниципальную Библиотеку, в которую и приехал.

 

 

64

Наверно, великие писатели являются неосознанными образцами для подражания всех библиотекарш. Поэтому они отстают от жизни. Библиотекарша Клара отставала на один –два десятка лет, то есть, застряла в разнузданных двадцатых. Её небрежное декольте а-ля Клара Боу зажгло любовь к литературе в сердце не одного почитателя.

Перед Кэсьеном лежал уже достаточно заполненный список, и они продолжали обсуждение вырезок и фото.

- Неужели этого не знаешь? – Клара показала на довольно упитанного мужчину лет тридцати, в белой шляпе с тёмной лентой.

- Нет, - ответил Кэсьен.

- Роберт Говард, автор саги о Конане-Варваре.

- Ах, это он! – удивился детектив. - По внешности не догадаешься.

-Два года, как умер. Мать умерла, и он застрелился.

-Так сильно подействовало? – заинтересовался Кэсьен.

-Говорят, он разговаривал с ней по многу часов каждый день. Злые языки пустили слух, что это она ему рассказывала о Конане, а не наоборот.

Библиотекарша внимательно вгляделась в другое фото.

- Дэйвид Ньюсом, - сказала она.

- Кто таков? – спросил Кэсьен, застыв с ручкой наготове.

- Он что-то там проповедовал, в Лос-Анжелесе, потом начинал писать для Голливуда… Потом – передозировка снотворного. Бич бывших провповедников.

- Наверно, им Бог спать не даёт, - предположил детектив, - всё разговаривает, и разговаривает…

-Только почему он со слуховым аппаратом, не знаю. Не помню, был ли он глухим.

- Клара, Вы просто кладезь! – восхищенно поблагодарил парень. Девушка зарделась. – Но у меня гораздо больше вопросов, чем я предполагал. Не знаешь ли ты такого литератора – сэра Ноэля Эрскина?

- Есть кто-то, под псевдонимом, - ответила служительница муз. Она встала и подошла к полкам с энциклопедией. – Эрскин, Эрскин… вот! Тринадцатый баронет Хутона, девяносто четвёртого года рождения, значительную часть жизни провёл в Индии и Китае. Под псевдонимом Эр Нуур написал несколько романов. Есть ли они у нас?

Она перешла к отдельному стеллажу.

- Тут сведения об авторах, - и вытащила папку с буквой «N4». - Да, кое-что есть. Тиражи невелики, и ничего не переиздавалось последние пять лет. Сейчас живёт где-то в Калифорнии.

- В Санта-Монике, - уточнил Кэсьен. – Жил. Вчера был убит.

- Да? – обрадовалась библиотекарша. – Как прекрасно! Сразу внесём дату…

Она подписала карандашиком дату смерти и отдала папку Кэсьену. К сэру Ноэлю относилась перепечатка из британского журнала.

65

«…наш корреспондент спросил нового члена Королевского сообщества литераторов:

            - Сэр Ноэль, почему столь «низкий» жанра, как детектив? Именно за них Вы удостоены этой чести?

            - Знаете, я раз слышал Майкла Мириса. Ну, тот парень, кому платят 3 фунта в час, что бы рассказывал беспокойному ребёнку сказки. Сравнительно с ним я точно не достоен такой чести.

            - Обязательно поинтересуемся, почему этот удивительный человек до сих пор не принят в члены сообщества. Но всё же, о Ваших детективах?

- Это не совсем обычные детективы. Внутри хорошего детектива всегда скрыта мощная пружина, двигающая события, но незаметная читателю. В этом его интеллектуальное превосходство над любой другой литературой. «Низким» этот жанр остаётся лишь потому, что цели, устремления обыденны. Ревность, наследство, алмаз…

            - И последнее Вы пытаетесь исправить?

            - Да. Представьте, что существуют какие-то масштабные, невероятные цели, перед которыми невозможно устоять. Такие обычны в мистической литературе. Скажем, обладание заклинанием, которое заставляет любого человека исполнить всё, что Вы ни пожелаете…

- …или наслать смерть на любого человека?

            - … и это, заметим, совершенно обычный, «стандартный» мистический мотив. Я пытаюсь соединить две части, не являясь ни приверженцем мистики и спиритизма, ни детектива.

            - Но если Вы не приверженец ни того, ни другого, то ради чего?

            - Единственная цель, которую я ставлю – захватить внимание читателя и ни за что его не выпустить. Не разочаровать. Это труднейшая задача».

66

 

Кэсьен вернул папку Кларе.

- Я дико извиняюсь, но два последних вопроса, - сказал он. – У нас получился список из нескольких авторов. Трудно ли узнать, они были связаны с какими-то издательствами?

Он пододвинул к библиотекарше листочек, на котором лежали двадцать долларов.

- Ой, ну что ты, зачем ты – засмущалась Клара. – Я и так сделаю список...

- А ещё, не найдёшь где-нибудь фото матери Роберта Говарда?

- Ну… постараюсь, - сказала она, пряча деньги.

Вовремя. В читальный зал вошёл полицейский с серьёзными намерениями, которые выражались в паре заготовленных наручников. Кэсьен протянул руки вперёд, и продолжил, как ни в чем не бывало:

- И не могла бы ты сообщить мне, что издавало последнее десятилетие издательство «Оссиан»?

 Кэсьена уже поволокли к выходу из читального зала.

 - Обязательно, - ответила Клара, махая ему рукой. – Какую-то авантюрную литературу. Мистер Хапп, это Вы убили Эрскина??

67

            В кабинете Шеридана находился хозяин кабинета, лейтенант Фокс и Кэсьен в наручниках.

            - Предпочитаю быть ближе к гуще событий. Поэтому мой кабинет угловой, выходит на Ореховую и Гарфилд-авеню, - сказал Шеридан.

            - Это гуща? – пробормотал Кэсьен.

            - Заметил Вашу машину, но никак не предполагал, что Вы предпочтёте нашим настойчивым приглашениям отдых в библиотеке.

            - Я искал людей из «списка Эрскина» - попытался оправдаться Кэсьен.

            - В библиотеке? В читальном зале? – удивился Фокс.

            - В каталоге авторов.

            - И как успехи? – осведомился Шеридан.

            - Достаньте материалы у меня в левом верхнем кармане, - попросил Кэсьен. Шеридан снял с него наручники и детектив сделал это сам.

            - Итак, - сказал детектив, подвигая первую газетную вырезку. – Поэтесса Локи зарезана в тридцать третьем. Джедеддайя Корда, романист, убит в тридцать пятом. Роберт Говард, автор «Конана», застрелился в тридцать шестом.

            - Сам, - заметил Фокс.

            - Да. Но на него трагически повлияло известие о смерти матери.

            - Намекаешь, что мать могли и прикончить? – спросил Фокс.

            - Дальше, - потребовал Шеридан.

            - Дэйвид Ньюсом, передозировка снотворного. Где-то в этот интересный период. Брайен Ройч – тридцать восьмой. Лардос выпадает, так как он убит сразу вслед за Ройчем. Не кажется ли, что в этой цепи убийства происходят регулярно?

            Шеридана выкладки детектива не впечатлили:

- Эта братия не доживает и до тридцати пяти, всегда можно составить цепь, где они бы передавали друг другу эстафетную палочку, -.

            - Но убийство у них – редкость, - с видом знатока возразил Фокс. – В Анжелесе тьма сект и общин, может, какая-то требует регулярных жертвоприношений?

            - Это точно. Вот чего там пруд пруди, так кретинов, - согласился с коллегой Шеридан.

            - Я выяснил, что Лардос не был ни убийцей, ни гангстером, - продолжил Кэсьен. – Это профессиональный актёр, который специализируется на изображении мерзавцев.

            Лейтенанты переглянулись.

            - Тем не менее, он убил Брайена, причем отвратительным способом, - сказал Кэсьен. – И собирался убить меня. Я в этом уверен. Но сэр Ноэль Эрскин, тринадцатый баронет, убил его методом, о котором и сам слышал разве что в легендах. Один великий человек сказал, что ещё ни один автор детективов не осуществил преступления на практике. Наш интеллектуальный аристократ это правило нарушил! Вот, что меня волнует – нехарактерное поведение людей.

            - И что будем делать дальше? – спросил Фокс. – Вам-то, Шеридан, можно ничего не делать – Вы нашли обоих убийц в рекордные сроки. А мне при раскладе, который рисует тут наш юный друг, искать-не-переискать!

            - Нет, ну почему же… э-э.., - смутился Шеридан. – да чушь всё это на постном масле.

            - Вы собираетесь мне помочь? – ласково спросил Фокс.

            - Ну… насколько возможно – конечно… Но чем? – развёл руками тот.

            - Очень просто, - сказал Фокс. – Вы хотите лишить этого паренька лицензии. Я, правда, так и не услышал вразумительных объяснений, что такого он натворил. Ну бог с Вами, лишать – так лишать. Но после того, как завершится моё дело в Санта-Монике.

            - Вы думаете, он Вам решит все вопросы? Не обольщайтесь, - скривился Шеридан. – Кроме того, с него станет специально не закончить это дело никогда.

            - Господин Хапп, Вы решите нам все вопросы? – спросил Фокс.

            - Кто ж его знает. Но мои возможности далеко превосходят Ваши.

            - Интересно послушать, какие это у тебя возможности, Хапп, - усмехнулся Шеридан. –Дедукция? Индукция?

            - Ложь, - ответил господин Хапп. – Непрерывная и наглая ложь. У полиции нет такой возможности, поэтому я не верю, что Вы найдёте концы в таком нестандартном деле. Тут будь семи пядей во лбу, ни до чего не догадаешься.

- Если оно действительно нестандартно, в чем я здорово сомневаюсь, - сказал Шеридан. – Но, парень, ложь рано или поздно раскроется.

            - К тому времени это может оказаться уже неважным, - отозвался детектив.

            - И что же Вы будете врать, детектив? – полюбопытствовал Фокс.

            - Не стоило бы учить нашу полицию неправедным методам, - усмехнулся Кэсьен, - однако без её помощи я буду недостаточно правдоподобен.

            - Так-так, продолжай, - заинтересовался Шеридан.

            - Нужно распустить слух, что эсквайр написал ещё одно произведение. Дневники.

            - Ну, это достаточно правдоподобно, - пожал плечами Фокс. – Неужели Вы не справитесь с этим сами?

            - Нет, это должно появиться в газете. Где-то на подъезде к Пасадене находится газетчик Бен, который написал первым про убийство Эрскина. Вы показываете ему это, - Кэсьен указал на проволоки, - рассказываете, что в Пасадене уже раскрыты два убийства и они таинственным образом связаны с эсквайром. Бен по уши в счастье, его газетёнка опять всех обскакала. Далее говорите, что перед смертью сэр Ноэль, вроде, передал одному молодому пасаденскому детективу свой дневник. И тот имеет право его опубликовать. Кто его знает, почему. Может, это его наследник?

            - Соври ему сам, парень, - сказал Фокс. – Я думаю, корреспондент тебе уже кое-чем обязан.

            - Если он напечатает непроверенные сведения от меня, может случиться, что потом выставят из газеты. Поэтому он не станет рисковать. Если непроверенные сведения от полиции – совсем другое дело.

            - Ну, парень, ты нас просто,… - процедил Фокс.

            - Вы хотите раскрыть убийство эсквайра? – быстро остановил его Кэсьен.

            - Да пусть, - хохотнул Шеридан. – Одним беспокойным детективом в Пасадене меньше. Надеюсь, ты не собираешься теперь ночевать в нашем городе? Мне бы не хотелось, что бы ещё один труп испортил ласковое пасаденское утро.

68

            Кэсьен уже пожал им руки и взялся за ручку двери, когда она повернулась. Вошедший полицейский объявил:

            - Бенджамен Гроссман, корреспондент. Пускать?

            - Лёгок на помине. Пусть входит, - проворчал Шеридан.

Влетел Бен.

            - Ух ты! Все в сборе! – воскликнул он и ускоренно пожал руки всей троице. – Сегодня в Пасадене убивают пачками?

            - Рядами и колоннами, – мрачно отозвался Шеридан.

            - Ой, что это? – газетчик мигом оказался у стола, и стал дёргать проволоку за ручки.

            - Вы всё узнаете, если между нами установится взаимопонимание, - попробовал его урезонить Шеридан.

            - Полиция просит взаимопонимания? – изумился корреспондент. – Это нечто. Не какое-то там жалкое извержение Кракатау!

            - Бен, - сказал Кэсьен, - они в кои-то веки разработали гениальный план. И идут на то, что бы сообщить тебе не совсем проверенные данные…

            - Не совсем проверенные, совсем непроверенные, или те, которые лучше не проверять? – поинтересовался Бен.

            - А тебе хотелось бы быть в курсе? – усомнился детектив.

            - Мне хотелось бы быть в курсе.

            - Тогда ещё хуже, чем всё то, что ты перечислил, - ответил Кэсьен. – Мне пришлось поддержать их предложение.

            - «Пришлось поддержать»? А ты-то причём? – нахмурился корреспондент.

            - Да понимаешь…

………….

            - Засранец! Такие лихие виражи не по мне, - прошептал Шеридан на ухо Фоксу.

            Бенджамену стали рассказывать.

69

            Кэсьен позвонил и вошёл. За столом никого не было. Он разглядывал образцы визиток на стенах, когда торопливо, вытирая руки о фартук, вошёл хозяин.

            - Добрый день. Что желаете? – спросил он.

            - Я хочу сделать визитку, которая читалась бы справа налево, - сказал детектив.

            - Мечта любого гравёра. Пиши, как все – и не ошибёшься. Гравёры ведь пишут всё зеркально, и за десять заказов хоть букву перевернут. Но это будет дорого, потому что гравюра, а не набор.

            - Вот  примерно такая, - Кэсбен протянул странную визитку Лардоса. Мастер с интересом её разглядывал.

            - Да, дорого. Здесь подделан наборный печатный шрифт.

            - Почему «подделан»? – спросил Кэсьен.

            - Потому что, молодой человек, в мире не существует набора букв с прямым изображением. Такой был бы никому не нужен – при печати получится зеркальный текст. Нечитаемый.

            -Дорого – это сколько?

            - Ну, вот такая обойдётся… - и хозяин печатни назвал сумму.

Кэсьен присвистнул.

            - Я подумаю, - пробормотал он и ретировался.

70

            Мисс Хайуорд на первом этаже выполняла роль секретарши для всех съёмщиков здания, где был офис Кэсьена. Придя, он всегда заходил к ней. Правда, уходила она рано.

            Сегодня она ещё была здесь.

            - Добрый вечер, Зоя, - обратился он к ней. – Мне кто-нибудь звонил?

            - По поводу той кражи собак, из трёх газет и какой-то Арчи Симак. Оставил номер. А потом сам приехал. Ждёт в Вашей приёмной. Что-то стряслось? Вами опять интересуются газеты.

            - Да уж… язык за зубами никто держать не умеет. А что там на улице за мебель разгружают?

            - О, рядом с Вами появился сосед. Пустующий офис сдали.

            Кэсьен поднялся к себе. Идя по коридору, он увидел распахнутые двери, в которые заносили диван и коробки. Он сунул нос, но хозяина там не заметил. И пошёл к себе.

71

Арчи Симак оказался человеком в круглых очках и клетчатом костюме, напоминающем инженера или шахматиста.

 - Добрый день. Проходите, - пригласил Кэсьен.

 Они расположились друг напротив друга. Кэсьен закурил трубку.  Симак начинать не спешил.

- Я – один из совладельцев компании электрических изделий, - наконец сказал он. - Дела идут неплохо, и было решено выделить немного денег на развитие фантастического жанра в Калифорнии. Думаем, описание технических чудес способствует их рекламе и распространению.

- Понятно, - поддакнул детектив, - очень приятно. Я бы к Вам приехал, Вы, вероятно, очень занятый человек…

 Симак не обратил на его слова ни малейшего внимания.

- Я снял пару комнат в Вэн Найзе, недалеко от поместья Берроуза, и открыл Общество Фантастов.

- Слышал о таком, - кивнул Кэсьен. – сам думал вступить. Вру хорошо.

 - Знаете, дело тут... Давайте, без шуток?

Симак болезненно поморщился.

- Учёл. Но я и не думал шутить.

- Пришла, естественно, молодёжь. Может, у них нет литературного таланта и знаний, но... И вот однажды появился у нас некто Ноэль Эрскин. Он даже прочитал нечто типа доклада.

- О своём творчестве?

- Нет, о своём друге.

- Вроде, Эрскин хотел организовать журнал? – спросил детектив.

- Да, и это было бы здорово. Но вероятно, достаточно денег у него не было. Однажды он спросил меня, что бы я делал, столкнувшись со странной загадкой. Я ответил, что предложил бы членам клуба написать рассказ, в котором она раскрывалась. Фантазия из них просто фонтанирует.

-И он такой конкурс объявил? – спросил Кэсьен и полез за трубкой.

- Да. Победитель получит три сотни. Для членов клуба не так мало, но ведь юность, и её фантазии невозможно направить в какое-то русло. Отозвалось человека четыре. Приз взял паренёк Людвиг. Тринадцать лет ему.

- И что это был за рассказ?

- Неизвестно. По условиям, рассказы никто не читает, кроме заказчика. Тема тоже не разглашалась. Только после всего я узнал, что за сюжет заказал Эрскин.

- Хотите, я догадаюсь? – предложил Кэсьен. Арчи с интересом взглянул на него:

- Попробуйте.

- Думаю, цепь мелких писателей, умерших не своей смертью. И регулярно,… скажем, раз в полгода-год.

- Верно, - удивился Симак. – При этом каждый следующий должен был убить предыдущего. И никто из них ничем не походил на убийцу, и не имел никакого криминального прошлого.

- Вы сказали «после всего». После чего именно?

- Мальчик вдруг объявил, что не будет больше писать. И больше не появлялся в клубе. Я слышал, что полицейские забрали его отца, потому что в его работодателя кто-то всадил всю обойму из его кольта. Потом отпустили – у него оказалось железное алиби.

- А где работал отец Людвига?

- В какой-то типографии. Многие члены нашего клуба происходят из семей, связанных с прессой, издательством, библиотеками. Если Вы вдруг заинтересуетесь Людвигом, то обратитесь ко мне. Я свожу Вас к пареньку.

- А что Эрскин?

- Он больше не объявлялся в клубе, - сказал Симак. – Но, как понимаете, я излишне любопытен. И достал эсквайра прямо на его вилле. Мне взбрело в голову узнать, о чем написал мальчик. Но не смог выдавить из эсквайра ни слова. Я лишь понял, что он раскрыл свою загадку и страшно этим доволен. Единственное, что он мне сказал, что всё это связано с тем самым его другом.

- А кто это, знаете?

- Конечно. Он же раздал несколько экземпляров его повестушки. Машинописных копий, она осталась неоконченной и не издана. Майкл Мирис, «Борода феи». Действительно, более прикольной штуки в жизни не читал.

- Майкл Мирис?! – поразился детектив. – А почему произведение не закончено?

- Насколько помню, Мирис внезапно бросил его писать. А через год, где-то в конце двадцатых, погиб. У него был мотоцикл, и кто-то натянул проволоку между деревьями на уровне шеи. В Англии есть шоссе, осаженные деревьями.

Кэсьен вскочил, и повернулся к окну. Спиной к посетителю:

-Завтра из газет Вы узнаете, что убийству эсквайра предшествовало убийство с помощью куска проволоки.

- О боже, - произнёс Симак. - Но самое странное я Вам ещё не сказал.

- Да? – глухо отозвался Кэсьен.

- Я попытался выспросить у Людвига сюжет его рассказа. Но он его не помнит.

- То есть, как?!

- Вправду не помнит, - ответил Арчи Симак. – Не знаю уж, возможно ли такое… но мне кажется, его загипнотизировали.

72

            Кэсьен уже закончил рисунок. Но он всё углублял, и углублял тени. Он думал. Звонили ещё из двух газет – он оба раза положил трубку. Думал. Когда постучали, он решил, что газетчик – и достал «люгер». С твердым намерением пустить его в дело и думать дальше.

            Но вошла та, кого он меньше всего ожидал увидеть – Дороти. И тоже с люгером.

            - Ты? – поразился детектив. – Какого черта?!

            - Добавь «сгинь, нечистый»! – сказала Дороти. – Сняла офис рядом с тобой, парень. Здесь дешевле.

            Она подошла и села на его стол. Заметила рисунок. Закрыть его Кэсьен не мог – размазалось бы.

            - Что рисуем? Какую-нибудь гадость? – она наклонилась, вгляделась. - Так и знала!

Она положила ногу на ногу. Коротенькая юбка опасно задралась. – Надеюсь когда-нибудь попозировать для ваших шедевров, маэстро! Ты знаешь, что это обычный доходный дом, и все комнаты в нём соединены на проход? Между нами дверная арка, слегка заделанная фанерой.

            - Ты… пьяна? – догадался Кэсьен.

            - А что, только мужчинам это разрешается? – возмутилась Дороти.

            - Да-а-а… - протянул Кэсьен. – Зря ты не поверила моему рассказу о брате.

            - Ты ошибаешься. Как раз поверила, - она покачала ногой. – И подумала: ух ты! Если тебе так не везёт, что каждая твоя девушка погибает, значит, ты их сторонишься. Должна же у тебя быть совесть. Это даёт мне редчайший шанс. Где-то это твоё невезение кончится?  Вдруг, на мне? Во, круто выйдет?

            - А если он тебя кокнет? – полюбопытствовал Кэсьен.

            - Ну… это… значит, не повезло…

Кэсьен выругался в сторону:

            - Да у меня масса баб. И все круче тебя. Просто не хотел обидеть…

            - Никакого брата нет, никакого брата нет. Помню, - захихикала Дороти  и расстегнула верхнюю пуговицу блузки. – Меня сегодня вызвали на кладбище. Тянули деньги, мол, памятник отцу покосился. Разговорились, и тот гробокоп рассказал мне легенду кладбища. Что какой-то парень каждое воскресенье кладёт по цветочку на могилы пяти девушек. И так несколько лет. Пяти – хи-хи-хи, - пяти, Кэсьен! А не двух!...

Кэсьен в ужасе обхватил голову руками:

- Да он тебе что-то там наврал.

- А я потом ещё кого-то переспросила. Кэсьен, я не знала, что ты так любишь посещать кладбища!

- Я срисовываю там памятники. Где же мне ещё тренироваться? – жалобно пытался отбиться детектив.

- А теперь будешь тренироваться на мне! – заявила победно Дороти и отделалась от ненавистной блузки. Кэсьен закрыл лицо. – Нет, ну не такой я уж монстр, на самом деле! На лицо можешь не смотреть, но это… это…

Лиф был расстёгнут и низвержен.

Кэсьен встал, обхватил её и поцеловал.

- Ты молодец, Дороти. Ты всё делаешь правильно. Но одно забыла.

- Что? – нахмурилась девушка.

- Пол-восьмого. Пора выводить бульдога, - он помахал перед её глазами часами.

- Да-а?, - разочаровано протянула девушка. – А было так весело! Меня впервые поцеловали, а я впервые показала сиськи…

 

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

73

День далеко перевалил за полдень, когда Кэсьен заявился к Шеридану. Он был явно вымотан, а лейтенант излучал силы и счастье. Детектив закурил трубку.

- Жив ещё? – вместо приветствия сказал Шеридан. – Значит, твоя бредовая теория не подтверждается!

- Увы, - согласился детектив. – Десять человек за три часа, и все газетчики! А настоящая рыба не клюёт. Полная туфта, никто и не спрашивал про дневники. Хотя в газете – черным по белому.

- Так ты у меня решил спрятаться от славы? – хохотнул Шеридан. – Нашёл тихое место!

- Нет, я пришёл спросить пару вещей. У Брайана с ушами всё было нормально?

- По сравнению с Лардосом, у которого их срезали, да. Но левое ухо оказалось порвано. Это что-то значит?

Кэсьен не обратил внимания на этот вопрос, и задал второй.

- Вроде, Брайан что-то печатал. А что?

- Да-да. Какой-то роман. Ты мне напомнил, - Шеридан снял трубку и набрал номер. Там ответили.

- Яворски? Ты прочитал писанину, которую я тебе передал?

Шеридан выслушал ответ и положил трубку.

- Слабая и довольно нудная полудетективная история. Для Голливуда сгодится разве на подтирки. Кстати, вопрос парика снят. Брайен кому-то сказал, что он рыжий от рождения, и, мол, не терпит этого с детства. Поэтому носит всегда длинный парик. Какой-то бред. И для этого специально краситься в рыжий?

-Дурацкое оправдание для длинного парика. Тем не менее, убегая, Лардос не забыл прихватить его из бассейна. Значит, придавал значение.

Кэсьен выпустил ешё пару клубов дыма. И неожиданно спросил:

-Лейтенант, к кому бы Вы обратились за консультацией о возможностях гипноза?

- Да я даже не задумывался бы. Вон – клиника, к главному психу и обратился бы. Что, Кэсьен, докатился до гипноза? Следующие – Великие Силы Духовного созидания с горы Шамбала?

Шеридан щелкнул пальцами, тоже что-то вспомнил:

- Дороти Джирлинг поменяла местоположение фирмы. Ты не знаешь, куда?

- Куда-куда, - рассердился Кэсьен. – Сняла контору рядом с моей. Полная дура. Ещё по этому случаю так напилась, что сегодня даже не смогла доползти до своего бизнеса. Всё. Я тоже уехал. Пусть стреляют по движущейся мишени, я их долго ждал.

74

- Так что Вы скажете, доктор, - спросил Кэсьен, - возможен ли гипноз, который не давал бы человеку что-то вспомнить?

Они шли по кривой гравийной дорожке среди пальмового чародейства сада Пасаденской Клиники. Психиатрическое отделение наводило на мысль, что, если с дыхательной системой в Пасадене проблем нет, то…

Профессор остановился и поправил очки.

- Это некоторая фантазия. Больше похоже на роман, чем на жизнь. Хотя кое-кто в Анжелесе объявлял, что достиг этого. Мол, устраняет навязчивые воспоминания и всё в таком духе.

- В Анжелесе много кто чего объявляет. Там не жизнь, а поток фантастических объявлений, - буркнул Кэсьен.

- Знаете, что? – сказал профессор. – Я дам вам адресок. На дом не обращайте внимания. Это честный специалист по гипнозу. Один на тысячу.

Он написал что-то в блокнотике, выдрал листочек и отдал его детективу. Тот поклонился.

Профессор внезапно огляделся по сторонам, и приблизился к уху собеседника.

- Господин Хапп, скажите честно: Вы убили эсквайра?

75

До даунтауна Анжелеса он добирался больше часа. В подъезде простого и исключительно здравого по виду здания значились:

…Спирит-Мистический Астролог; Духовное Психическая Исследовательская Церковь ...; Храм Круга Истины; Первая церковь Божественной Любви и Мудрости; Преподобная Ева Корам, дарующая Ошеломляющее Чтение Космоса; Божественное исцеление ежедневно; Научная Церковь Спиритического Мастерства; Круг Света Особой Розы...

Наконец он нашёл его:

…Эриксон, самый честный и бедный гипнотизёр Лос-Анжелеса,,,

76

 

Его встретил человек в каталке, и это было не единственное нарушение в его облике. Однако лицо с высоким и прямым лбом и благородная нижняя челюсть делали его похожим скорее на президента с двухтысячной купюры, чем на психиатра.

- Нестор Эриксон, - представился гипнотизер. – Чувствую, профессура всё ещё поставляет мне клиентов.

- Я – детектив Хапп из Пасадены, - сказал Кэсьен. – И мне нужна сначала небольшая консультация.

- Даже небольшая стоит денег.

- Хорошо.

- Тогда перейдём к делу.

- Один отрок тринадцати лет прочитал нечто важное, что не должно было попадаться на глаза. Важное для него тоже. Но теперь не может вспомнить, что. Может ли это быть результатом гипноза?

Гипнотизёр прикрыл глаза. Не открывая их, он сказал:

- Не знаю. Вы можете его привести? Что может один настоящий гипнотизёр, то может и другой. Я сниму гипноз, если он там был. Это интересует меня самого.

Продолжение следует.