Никакой текст я столько не мурыжил - по две страницы в месяц.

Где-то строят баррикады. Нам уже поздно. Нам осталось свистеть и кричать.  Вот Уэллс свистнул "Машиной времени" - и надо же, задумались. Увлекательно свистнул. А ни один русский писатель не написал роман, предсказавший, что будет в самом-самом ближайшем. После 1917. И начерта такие "великие"?

Я хочу свистнуть. И что б было не только нам интересно, а "им". От нас уже ничего не зависит. Но нет у меня такого таланта.

 

Начало, продолжение.    Недалёкое будущее, после взрыва ядерной станции в Калининградской области. Уехав на Предуральскую АЭС, пропал женевский инспектор МАГАТЭ Курц. Неясно, где и московский, высланный на поиски.Агент МАГАТЭ Иона Камбермонаулд инкогнито добирается до г.Мёркова, центра в Предуралье. Он занимает пустующий дом и представляется "доставалой" - криминальным "купцом". Его приглашают на вечеринку.

Названия плавают.

07

 

03.09.014. В местности от 8-й категории безопаснее спать днём.

(Инструкия агента IAEA)

 

   Снилось какое-то сигалово - будто я дал Лесото девятую категорию. Лишь потому, что отец с сыном могут приобрести новую жену на двоих. В желтой жаркой Африке кое-где можно взять напрокат чью-нибудь женушку, но критерии ядерной безопасности этот аспект не рассматривают. Линчевать собирались за дело, и приходилось сигать с баобаба на дельтаплане.

   Разбудил робкий стук. За мной прислали парня, поросячья мордочка которого хоть завтра украсила бы статью "Столп общества". Вечерело. Мы двинули на церковное застолье.

   - Молодой у вас поп, - заметил я.
   - На пять подруг один кобель, - сказал парень с оттенком зависти.

   Его собственные блестящие, несомненно, перспективы, туманило засилье геронтократии. Геронтократия типична для империй в руинах. Петербург, тот и вовсе произвёл на меня впечатление некрополя с мумиями. Юная горничная вписывалась в штат отеля, как Гильгамеш в царство мёртвых. Вот и мёрковский поп не без резона.
    Считается ли эта улица до сих пор асфальтированной? Это как раз критерий. О! Да вон колодец без крышки. Одиннадцатая категория.

   - Слыхал про евросодомские «признаки»? - спросил я провожатого.- Нам их высеры, конечно, по ебратор...
   - Сюда и близко не подойдут. Один москволядский индюк сунулся, мы его в суп.
   Неясность с российским инспектором прояснялась. Но не с нашим.

   -А что за "признаки"?

  -Да хня... Типа, ни крышки, ни ограды, - махнул я на критерий, - значит, раздолбаи. Наберут такого, не дадут и химзавод построить.

-Совсем оху..., твари! Туда, конечно, дети падают, но ведь редко. Что б из-за этого завод не строить? Потом, их же креаклами пугают. Будто в колодце сидят. Это они специально через них прыгают.

  - Что б страшнее. У нас в детстве пугачи были,- сказал я.- Ничего, не перестреляли.

  - Я ваще из Челябинска! - ответил провожатый.

   Наварить решетку одиннадцатая категория не сможет, хотя бы в люк не лазили со времён Соломона. Жизнь равнодушно висела на 'авось', куда ни ткнись взглядом.

Мы пришли. «Хрущоба», блочный дом, вернее - пол-дома. Вторая половина в развалинах.

-Кто его так?

-Он же блочный. Арматура сгнила, вот и сложился. Старухи всё жертвовали-жертвовали свои квартирки поповству, а оно бац – и кукиш. Бог не фраер,- хихикнул он. - Не боись, в эту часть машиной стучали — стоит.

 

08

 

03.09.044.Сексуальная активность выглядит естественной и способствует расширению информационной базы.

 

-Полвека, как Антихрист захлопнул крышку над так называемой «цивилизацией», - поп обвёл собравшихся взглядом. - Впервые от Адама естественные и разумные потребности были удовлетворены. Создание новых, бессмысленных и ложных, безграничное потреблядство — вот адский супчик, который варит Сатана. Он жрёт их мозги большой ложкой, и кретины всё жизнерадостней! «Этот шедевр нежности достоин Вас» - и захлебываются восторгом от подтирки для жопы. Эти бипеды, переводящие дары Божиих на говно, мнят, будто создали рай!

-До кой поры Земля носит! – гаркнул кто-то.

-Океан зомби, окружающий святую Русь, жаждет сгнобить её, скрежещет когтями, тянется к нам. Наимерзейшая мразь, называющая себя вершиной цивилизации, жжет замысел Божий ядом содомского греха.

-В газенваген! - кто-то другой.

-Но русские выживают там, где другие сдохли! Мы выстояли там, где другие сдавались! Вспомним Симеона, отринувшего дары Сатаны, указывающего нам со столба своего спасение…

- Вечно его не туда заносит, - поморщилась соседка напротив, Зоя. – Сегодня же не Симеон Столпник.

-А кто? –спросил я.

-Верхотурский. Симеон Верхотурский.

-Ну и что? – зашипела соседка слева, Лида. – Хорошо говорит. У них уже без мозга начали рождаться, выше глаз – ровное место. Череп кончился.

-А что могут родить пидоры, - вздохнула третья, слева от меня. Тоня.

-Да прям, - усмехнулась Зоя. – Прокололся – красноречие и полилось.

- А что такое? – нахмурился я.

-Что-что, - ответила Зоя. – Пришли к нему микроволновку забирать, - ба! Там у него посудомоечная машина!!

-Хватит всякие мерзости рассказывать, в которых ни бум-бум, - окрысилась Лида.

Не красавицы. Это не проблема. От постоянных разъездов я приобрел вкус к экзотике. Темные, с закрытым верхом одежки подтверждали слух, что в России интерес к сиськам признан неестественным. Но закрой женщине грудь – откроет ноги. Подальше от меня сидели две юбки-короче-некуда. Мои три соседки, однако, в длинных платьях.... Поп (его звали о.Дмитрий), местный судья Антон Сергеич, некий майор плюс я составляли мужское общество. Итого девять.

В начале о.Дмитрий заменил мне бутылку, подмигнув. Вместо водки была вода.

Он закончил речь, все сразу выпили, и некоторое время лишь звенела посуда и звякали приборы. После третьей оживились. Открылся смысл фасона – пуговицы платьев спереди, их удобно расстёгивать под скатертью. Чем я и занялся.

-Ты такой хулиганчик! - чирикнула Тоня.

У неё перебит нос. Какое-то поветрие. Не иначе, передаётся воздушно-капельным путём.

Антракт устроили после пятой. Я зашел в ванную, но высунулся в приоткрытую дверь:

-А мыло есть?

-Как? Должно быть, - забеспокоилась Лида, игравшая роль хозяйки. Она вошла. -Было здесь...

-Может, упало?

Лида подняла мыло, которое я сам положил под ванну. Потом смотрела, как я мою руки. И сказала:

-Тщательно.

-Мало ли, - ответил я. – Некоторым, особенно, дамам, не нравится, если случайно заденут грязной рукой.

-Джентльмен! – выдохнула она с восхищением.

Тут джентльмен и задел. Второй слух подтвердился – они не брились.

-Ай! – застыла Тоня, вытаращив глаза. Это гораздо сильнее активизирует, чем судорожные вздохи и томные взгляды. Из-за состояния здешних зубов и пищеварения, я бы хотел опустить поцелуи. И притянул её:

-Давай прям здесь?

Она отчаянно застучала в мою грудь кулачками, что на всех языках мира означает согласие. Я накинул крючок двери.

Через некоторое время кто-то подергал дверь.

-Погоди, - остановил того, кто пытался войти, о. Дмитрий (судя по голосу). - Ебутся.

 

09

В последний антракт я с ним оказался на кухне.

-Ну ты козёл! - поп пьяно хохотнул. - Но за Зойкой зря увиваешься. - Он придвинулся к моему уху, оглянулся, и сказал с омерзением:

-Голая ебёцца!

-Я и от голых не отказываюсь.

Случайно это была чистая правда.

-Нах-нах! - вскричал о.Дмитрий. – Голый человек, что слизень без раковины. Червяк. Ну, извращенец!

-Когда выбор не богат, и голой рад. Это вы тут жируете. Слыхал, ты можешь мне ещё форы дать, - сказал я.

-Я? Я? - возмутился о.Дмитрий. - Читал ли ты, мерзавец, Библию? Ибо сказано: ежли надо за грех жертву принести малую, пусть принесут подношение жертвенно сыну Ааронову, и да съест его сын Ааронов не позже дня следующего. А кто сын Ааронов? Я, поп. И, пройдя желудок священнослужителя, то есть мой, устремляется воздаяние прямо на небеса, и то угодно Богу. Ужель попу так охота всё подряд жрать?

-Так когда ты трахаешься, тоже Богу перепадает? - догадался я.

-А то! Думаешь, я всех подряд трахаю ради собственного удовольствия? - он приосанился. - У кого и вовсе нечего жертвовать в искупление греха, кроме... кроме...

Он так и не вспомнил пристойное название - ввалился майор.

Поп тут же ретировался. Военный уставился на меня в упор выпуклыми иллюминаторами, за которыми плавали сизые зрачки.

-Говорят, многое можешь достать? - спросил он.

Я не ответил. Тогда майор изрёк:

- А нам не доставать. У нас есть.

Его всё равно не заметили.

Он схватил меня за грудки.

-Да ты знаешь, кто я? Знаешь?!

-Майор? – предположил я.

-Майор! – скривился он, будто я его разжаловал. – Конечно, майор. Ещё бы не майор.

Тем не менее, в игнор его, в игнор. Он навис надо мной и тихо сказал:

-Я - бур.

Звучало, как реальное дерьмо.

-Не горюй, бур. Я тоже выгляжу человеком.

Ему пришлось секунд десять думать, что же я сказал.

-Крутой? Крутой, да?

-Бывают и круче. Может быть.

Майор захохотал, и хлопнул меня по плечу.

-Крутой. Сейчас посмотрим, насколько. Нам надо крутого. Кто бы добрался и донёс.

-Чтобы достать что-то, приходится добраться куда-то, - заметил я сонно. – Это так просто...

Он выудил ключ из кармана, и открыл замок на дверце буфета. Вынул оттуда что-то тяжелое, развернул газеты. Это была голова человека, спиленная, вероятно, циркульной пилой.

-Эта москалядь тоже уверяла, что доберётся, куда угодно, - кивнул он. - Надежд не оправдала.

Голова была слегка побита, но это не московский инспектор. Я видел фото. С этой головой я знакомился впервые.

-А член?

-Член? - не понял собеседник.

-Член? Мошонка? Прилагаются? - спросил я. - Ей же скучно.

Вместо ответа он убрал голову и запер.

-Уговорил, - сказал майор. - Сведу к Поленьке.

- Куда не придешь, смотрины, - заметил я бесстрастно. – Какой пидорасией заведует наша давалка?

-Председатель КСиК!

-«Комитет спасения и кротости»? – нахмурился я. При подготовке не уделил должного внимания организации со столь зловещим названием.

Майор смотрел на меня одним глазом, как курица, сомневающаяся, стоит ли это клевать.

-Видать, был ты долго в пути.

-Подзабыл, как люди живут, - ответил я смиренно. – Помню только, что стены с обоями.

-Не наш, - процедил майор.

-А ваш и не сдюжит, - сказал я. – Твоя проблема - другая: меня не каждый уговорит. Уж не какой-то майор.

-Что, и бур не уговорит? - он посмотрел на меня очень ласково.