Как я была самая умная |
|
Кстати о музыке |
Погуляли на свежем воздухе с шариками в загончике? Молодцы!
1.
2.
|
Смотрите, кто пришел |
Метки: Немцов |
Справедливый мир |
Один юзер в моей ленте заметил, что как только начинается патриотизм и милитаризм - одновременно всегда начинается мизогиния и домострой. Теток, мол, трудно подписать на милитаризм, поэтому их надо быстро загнать под лавку, чтоб не мешали веселиться.
Это правда, бабы милитаризма не любят. На патриотизм они еще могут согласиться, но когда речь заходит о военной доблести - тут стоп, это мужская развлекуха и бабы резко против.
Баба любит, чтобы в лавке была свежая говядина, чтоб дети на лужайке играли в серсо, и чтобы мужик не шлялся неизвестно где, а занимался своим прямым делом - обеспечивал семью и не питюкал.
Если у фрау Бауер возникают территориальные амбиции, ей не надо, чтобы ее Франц покорял просторы в составе группы армий "Центр". Ей надо, чтобы он пошел и прикупил пару гектаров под пастбище. Когда фрау Рихтер нужна новая шляпка, она хочет, чтобы герр Рихтер просто выписал ей эту шляпку из Парижа. А не чтобы герр Рихтер бросил адвокатскую практику и пошагал в Париж за трофеями.
Любая фрау отлично понимает, что если у нее нет ни пастбища, ни шляпки, то это не потому, что у фюрера мало земли и не потому, что Франция до сих пор не оккупирована, а единственно потому, что у нее муж болван и бездельник.
Если этот муж, вместо того чтобы заниматься делом, отправится на театр военных действий кого-то там покорять - толку от него будет еще меньше, зато гонору прибавится в разы. Он теперь будет царь горы, пожизненно освобожденный от выноса помойного ведра, потому что он, видите ли, вернулся героем, овеянным славой. Или вообще не вернется, от этого денег в хозяйстве тоже не прибавится.
Т.е. тетка понимает, что от войны ей один убыток и что у мужиков это такой хитрый способ дезертировать от помойного ведра.
Мужика, наоборот, милитаризм страшно воодушевляет.
Во-первых, военная форма стройнит дадут пострелять. Т.е. его все будут бояться. Наконец-то. А то что ж это.
Он будет повелитель мира и вершитель судеб. Захочет - казнит, захочет - помилует. На гражданке, чтоб сделать женщину счастливой, надо всю жизнь пахать как конь. А на войне не застрелил - уже благодетель. А если еще тушенки дашь, так на тебя вообще молиться будут.
Во-вторых, там это. Боевое братство. Истинные ценности. Дома тебя с истинными ценностями давно в психушку бы сдали, а тут все такие, красота. Все тебя уважают. Не то что эта дура. И главное - никакого ведра, а все только серьезные дела с утра до вечера.
А потом он придет такой весь без ноги в орденах и все бабы будут его. Еще драться за него будут. Другие-то еще хуже придут, хе-хе.
Поэтому мужики обожают строиться в колонны, а бабы чтоб с воем бежали следом.
Бабы, значит, такие за ними бегут и воют, а они такие - эх! Наши жены, мол - ружья заряжоны! Ну мечта же и справедливый мир.
|
Без заголовка |
Хм… странно… вот готова была поклясться, что про, скажем, Евдокию, допустим, Харитоновну я уже писала.
Кстати, я обычно имена меняю – просто из стремления увести реальность чуть-чуть в сторону литературы, но как звали эту старушку я, и правда, не помню.
Она сказала, чтобы я ее звала «бабуся» - ну, я и звала. По-моему, все-таки Анна Тимофеевна. Ладно. Пусть будет Анна Тимофеевна.
Мне было лет пять , может, чуть меньше, мои аспиранты-родители тогда снимали квартиру в Теплом Стане и, не имея возможности за мной особо следить, они были приятно удивлены, когда с очередной самостоятельной прогулки я вернулась не одна, а в сопровождении милой седой старушки, цепко держащей меня за капюшон.
Старушка церемонно раскланялась, согласилась на чашечку чая, и как-то так вышло, что она взялась со мной гулять и вообще мною заниматься, пока родители пишут свои важные и нужные диссертации. Совершенно безвозмездно – Анна Тимофеевна человек одинокий, детей любящий, ей в радость, а за малышкой все-таки пригляд будет: нехорошо если девочка одна день-деньской по двору шляется и бросается грязными ледышками в голубей….
Весь следующий год родители периодически вопрошали – чем мы занимались сегодня с Анной Тимофеевной, и я рапортовала, что мы гуляли, ходили в магазин и играли. Что, в общем, было правдой. Хотя и с некоторыми купюрами, о которых родителям знать было необязательно - об этом и бабуся меня строго предупредила, да и я сама не дура, чай, была.
Обычный же день наш в несколько более развернутом виде выглядел так. Сперва мы с саночками – или с тележкой на колесиках – это уж как по погоде – обходили все места, где местные алкоголики имели привычку предаваться губительным своим увеселениям. Набрав бутылок и кое-как отмыв их в ближайшей луже, мы шли сдавать их в универсам. Там обычно стояла очередь, но Анна Тимофеевна еще метров за тридцать начинала заунывно голосить, чтобы ребенка пустили без очереди – и ребенка всегда безропотно пускали, ибо всем постоянным посетителям было известно, что Анна Тимофеевна будет громогласно причитать до последнего,( а до непостоянных осознание этого факта докатывало примерно через три минуты, обильно сдобренных сочным старушечьим матерком.)
Потом мы шли к метро просить у людей денег. То есть, бегала промеж пассажиров с предложением дать нам с бабусей пять копеечек – я, а Анна Тимофеевна на парапете тем временем мирно торговала мочалками, плетеными браслетами-оберегами и сушеными травками, зорко следя, чтобы малютку никто не обидел.
Совсем окоченев или изжарившись согласно календарному расписанию, мы шли к бабусе домой, более или менее пополам делили добычу, (Анна Тимофеевна иногда малость плутовала, так что арифметике я с ее помощью обучилась изрядно), пили чай и снова срывались на улицу. В этот раз мы топали в лес за новостройками – и там собирали те самые травки, которыми Анна Тимофеевна приторговывала. А еще ягодки, грибочки, листочки, наростики, кладбищенскую земельку и множество другой полезной добычи (если находилась брошенная бутылка – мы ею тоже не брезговали).
Снова возвращались к бабусе, питались, чем бог послал, и занимались рукоделием и изящными искусствами.
Я преотлично насобачилась сушить травки, растирать их в толкушке и делать крутейшие разноцветные мочалки из свитых в клубок пластиковых овощных сеточек, (когда через несколько лет я принесу дюжину таких на школьную ярмарку солидарности – учительницы выстроятся за ними в очередь). А попутно мы учили заговоры, привороты, отвороты, молитвы и рецепты. Очень загадочные рецепты. Например, понятия не имея о том, что такое «выкидыш», я назубок знала, как вызвать его при помощи горчицы и коры можжевельника. Почему-то особый упор был на всякую отраву – и я не ведаю, каким ангелам нужно возносить хвалу за то, что, обладая исключительно смутными представлениями об этике, я в детстве так никого никогда и не отравила, несмотря на многократно затверженные правила о приготовлении всяких интересных напитков из веха или болиголова, вполне обильно растущих по теплостановским лесам и болотам, если знать места. Да что там болиголов - изумительно смертоубийственную гадость можно сотворить даже из банки со шпротами – если подойти к делу с душой.
Под окном у Анна Тимофеевны рос чудный палисадничек – где она заботливо разводила цветочки, которыми можно было бы свести в могилу весь микрорайон: ландыши, лютики, синие кустики аконита – все соседи умилялись и любовались.
Не думаю, впрочем, что бабуся кого-нибудь регулярно изводила все же – клиентки к ней приходили все больше по любовной и по радикулитной части, при мне, по крайней мере, убийственных контрактов не заключалось.
При этом набожна бабуся была чрезвычайно – ее изрядно захламленный дом был увешан иконами, крестилась и молилась она дома безостановочно, периодически даже на четвереньках, потому что, как мне объяснялось, – грешить приходится много, вот и отдуваешься потом, земные поклоны бьешь. Там была какая-то очень любопытная бухгалтерия, где каждому «греху» соответствовало определенное количество поклонов и строчек из молитвослова , и Анна Тимофеевна зорко следила за тем, чтобы всегда оставаться в плюсовом балансе ( и, судя по всему, немножко мухлевала и тут). В церковь при этом бабуся не ходила – по крайней мере, она любила, дерябнув вечером стаканчик, поплакаться мне, что грехи не пускают ее в храм зайти, на что я, как и положено праведному советскому ребенку, уверенно отвечала, что бога все равно нет, а в церковь одни дураки ходят.
Были еще забавные нюансы. Анна Тимофеевна очень радовалась, когда я разбивала коленку или царапалась ветками в лесу – она бережно промакивала ранки холстинкой, кусочки которой потом добавлялись в различные смеси и поделки под наименованием «кровь некрещеного младенца». Надо отдать ей должное: другими путями она ее из меня добывать не соглашалась, хотя я пару раз честно предлагала ей просто порезать мне руку ножом и заготовить крови сразу впрок.
В аптеку бабуся бегала не реже, чем в лес, и часто говорила, что когда я вырасту, мне-то уж не придется «по кустам ползякать – зайдешь в аптеку и чистенько все, что надобно, купишь». Я объясняла, что я в любом случае ползякать нигде не собираюсь, потому что буду писателем, поэтом и классическим филологом, на что Анна Тимофеевна хихикала и приговаривала : «Всякому - по-якому»
А еще Анна Тимофеевна всюду видела чертенят и даже вела с ними суровые отчитывающие беседы, что даже и для меня тогда казалось странноватым. Чертенята влетали ей в рот, когда она зевала, пихали в крупу мышиный помет и плевали в стаканы. Я настойчиво утверждала, что никаких чертенят на кухне нет, а у Анны Тимофеевны просто не по годам развита фантазия (этот оборот я нередко слышала от взрослых). Бабуся упиралась, настаивала, что просто рано мне их еще видеть - но когда лет через десять чертенок прыгнет мне на голову прямо из конфорки, так чтобы я не удивлялась – ее дело предупредить…
В общем, время мы проводили чудесно.
Вечером, нагулявшись таким образом и наигравшись, я бежала домой, но сперва вытаскивала из некого тайного подвального окна привязанный там на веревочке пакет с моими сбережениями и ссыпала в него медяки, серебро и свернутые квадратиком рублевки. Дома этакие богатства было держать небезопасно.
Ну, а потом мы опять переехали – и на этом мое ученичество у ведьмы, увы, закончилось. Впрочем, я до сих пор могу снять жар – ивовой корой, зубную боль – чесноком, а суставную – крапивой или птицемлечником. Но скучно предпочитаю делать это пенталгином , ципролетом и диклофенаком : возни меньше, пользы больше – права была бабуся.
|
Танки не быстры, броня не прочна, зато маразм - ого-го!! |
Радикальный экстремистский националистический Роскомнадзор, деятельность которого запрещена, выпустил намедни разъяснение, указывающее, что в радикальной экстремистской националистической Российской Федерации, деятельность которой запрещена, согласно решению радикального, экстремистского националистического Минюста РФ, деятельность которого запрещена, нельзя упоминать некоторые организации без эпитетов
«радикальный, экстремистский, националистический» и без указания на то, что их деятельность запрещена. За нарушение этого правила СМИ будут закрываться .
В списке – 41 организация. Я столько и не упомню. Буду на всякий случай применять это правило вообще к любым организациям, о которых в недобрый час решусь что-нибудь написать.
А вообще, конечно, обсуждать все эти замечательные новости невозможно совершенно, потому что абсурд и морок неанализируемы по природе своей. Вот материться – можно, хохотать истерически – можно, вечерами изобретать конструкцию простого, эффективного и мобильного снайперского огнемета – можно.
А обсуждать - нельзя
ПС. Конструкцию эту как ни крути, а все дракон получается. С другой стороны, грядет эра биотехнологической революции, неудивительно, что идеи жмутся в те края.
|
Объёмная защита |
|
Возможно ли в принципе российское чучхе? |
|
Без заголовка |
На фото ниже - два друга, Павел и Сергей, из Петербурга. Сели в баре, взяли по пивку, накатили слегка.
|
Запад — это не страна или группа стран, Запад — это уровень развития. |
|
Без заголовка |
Ну, давайте я вам расскажу, как была русским шпионом.
Довелось мне как-то иметь сложные романтические с гражданином Швейцарии. Вот тут http://www.liveinternet.ru/users/651208/post203509317 я о них уже писала.
Оливье говорил только по-французски и по-испански, а я – только по-немецки и по-английски, тем не менее как-то мы с ним снюхались и примерно год пребывали в растрепанных чувствах.
У него была работа в Лозанне, у меня – в Москве, и никоим образом мы не могли бросить свою трудовую деятельность, но регулярно наслаждаться обществом друг друга нам обоим тогда казалось обязательным. (Говорю же, никто из нас не понимал ни слова из того, что нес другой – залог безупречно гармоничных отношений).
Мне было проще – швейцарское посольство обычно безмятежно штамповало мне мультивизы, Оливье же за всю дорогу только два раза сумел одолеть тернистый путь получения визы российской однократной.
Поэтому пару раз в месяц я летала к нему в Лозанну на выходные. Этого было мало. Но зато у меня были рабочие поездки. В тот год я, помнится, гребла любые предложения. Поездка в Картахену на обзор новых бритв? Супер! Симпозиум по оздоровительному грибоедству в Куала-Лумпуре? Уже лечу! Участие в собачьих гонках в Финляндии? – ну как же без меня! Вело-чертов-чтобы-он-провалился-тур по горам Словакии? Шлите Т.В. Олейник – она справится!
Потому что туда же прилетит Оливье и мы с ним в свободное от рабочих обязанностей время будем пытаться объясниться при помощи энергичной жестикуляции и выразительных глаз.
И все было бы хорошо, но в то время в Швейцарии как раз активно расследовалось дело Пал Палыча Бородина, отношения между странами были напряженными и в какой-то момент мною заинтересовались швейцарские спецслужбы.Мои бесконечные мотания по планете и регулярные визиты в Швейцарию совпали по рисунку с трафиком не то денег, не то каких-то тайных встреч. В общем, с Оливье связались и, тысячу раз извинившись, полюбопытствовали, что его со мной связывает. Оливье живо объяснил, что.
Тогда у него поинтересовались – может ли он предположить координаты моего нынешнего пребывания? Оливье подтвердил, что может. Эти координаты находятся аккурат на месте его ванной, где я отмокаю уже час, пытаясь читать большущую книгу комиксов Astérix et Obélix в тщетных попытках приобщиться к великому галльскому наречью.
Двое –мужчина и женщина – оба в серых строгих костюмах прибыли через полчаса. Я как раз выползла из ванной с Астериксом под мышкой.
Тысячу пардон, но не согласится ли мадам ответить на кое-какие вопросы? Нет-нет, никуда ехать не надо, исключительно добровольная дружеская беседа. Может ли мадам объяснить, почему вся квартира господина Э. затянута веревками, на которых висят листочки с изображением курочек?
- Я проиграла ему пари, побившись об заклад, что он не сможет выпить бутылку водки из горлышка и в качестве штрафа должна была нарисовать сто курочек акварелью. На веревках они сохнут, акварель мокрая. Скажите, а вы вообще кто?
- Ясно. А как вы объясняетесь с господином Э?
- У нас есть словарь. Но мы его редко используем. В общем, и так все понятно. Я умею говорить «ту э ун раттон». Он понимает. А вы вообще здесь зачем?
- Мадам, поймите нас правильно. Нам нужно знать –совершаете ли вы какие-нибудь преступления против Швейцарии, являетесь ли членом международного криминального сообщества, замешаны ли в отмывании денежных средств? Дайте нам честное слово, что вы всего этого не делаете.
- Честное слово.
- Тысячу благодарностей! Извините, что мы вас потревожили. Скажите, а вам знакомо имя Павла Бородина?
- Оно знакомо всем, кто хотя бы раз в жизни включал телевизор в России.
- И вас с ним не связывают отношения? Нет? Еще раз извините за вторжение! Приятного вам пребывания в Швейцарии!
Серые удалились.
Я потащилась за словарем.
- А тебя они допрашивали?
Оливье взял у меня словарь и долго в нем копался.
- Не имеют права – я гражданин Швейцарии. Я их мог вообще не пускать, но решил, что тебе будет смешно и интересно.
В общем, в придачу к «шушу» и «бижу» я обзавелась еще и третьей кличкой: «мон эспьон».
|
И вот Териберка присоединила Крым!!! |
«Левиафан» — первый фильм, показанный в Териберке за последние 20 лет.
«Власть не надо трогать», — вздыхает Людмила. И хмуро поясняет: «Тронешь власть — будет как в кино. У нас же все для народа, а человек кому нужен?»
Вывод пусть и невеселый, но в целом Людмила довольна, потому что кино, которое показали в местном ДК, оказалось, как раньше говорили, «жизненным». А главное, кино в Териберке показали впервые за последние 20 лет. Раньше-то в клубе моряков крутили постоянно, но ни клуба уже нет, ни моряков…
Нет даже экрана — это первое, что услышали корреспонденты «Дождя», приехав показать в Териберке «Левиафан». По замыслу, на побережье Баренцева моря, где картина снималась, ее должны были увидеть до официальной российской премьеры. А тут экрана нет. И проектора. По крайней мере, так «Дождю» сказали в областном минкульте. Проектор в итоге привезли сами журналисты, а вместо экрана кино крутили прямо на задней стене зала.
Афиши никакой, ну хотя бы от руки нарисованной, в ДК не изготовили, но не беда — сарафанное радио оповестило немногочисленных жителей, и народ стал стекаться в ДК — кто пешком, кто на машине, кто и на костылях.
— А чего темно так? Бабки-то ноги переломают! — смеются подружки лет восьмидесяти, подпирая друг друга. Им говорят: свет в фойе новенького, с иголочки очага культуры, в реконструкцию которого вложилась область, включать нельзя: вроде бы строители что-то напутали, может коротнуть во всем здании.
|
О конце страдания и страдании конца |
|
Агрессивно неподвижны |
Природа неподвижности российского общества
Английский политолог Самуэль Грин считает, что в отсутствие институтов российское общество «агрессивно неподвижно» – любые изменения кажутся ему потерей хрупкой стабильности. Циничная элита, живущая вне общества, играет на этом чувстве россиян, «торгуя» неопределённостью. Единственный путь преодоления застоя в России – сближение с Европой и импорт её институтов.[**]
Британский политолог, директор Института России в Королевском колледже Лондона Самуэль Грин ещё в 2011 году написал программную статью, объясняющую инерцию российского общества и «конец истории» в отдельно взятой стране. Грин очень точно поставил диагноз российской Системе: элиты и общества отчуждены друг от друга (фактически, они живут в двух разных странах), и до последнего времени такое положение вещей устраивало обе стороны. Элиту – тем, что позволяло лично им глобализироваться в западный мир, выкачивая несметные богатства из страны и не иемя никакого контроля за своей деятельностью, а общество – тем, что наконец-то, впервые за четыре-пять веков, власть отстала от них, не загоняя «мужика» на бесконечные войны или стройки века.{***]
-" Россия не то чтобы вовсе не имеет социальных институтов, но – близко к этому. Здесь я исхожу из социологического определения института как совокупности укоренённых правил и норм, управляющих поведением людей или групп людей, которая позволяет с достаточной точностью предсказывать реакцию на то или иное воздействие. Поэтому, говоря, что в России практически отсутствуют институты, я не рассматриваю все те бесчисленные учреждения, которые существуют на бумаге, располагаются в солидных зданиях и обеспечены бюджетами различной степени щедрости. Напротив, я подчеркиваю тот факт, что ни один из этих «бумажных» институтов – будь то право в целом, государственный аппарат, система высшего образования или Русская православная церковь – не позволяет российским гражданам с достаточной точностью прогнозировать, как будет происходить то или иное конкретное социальное взаимодействие или взаимодействие между обществом и государством. [**]
В рассуждениях о российской политике (и особенно о российском гражданском обществе и гражданских движениях) весьма популярен миф о том, что россияне пассивны. Это неверно: россияне агрессивно неподвижны. Это вполне содержательное различие. Пассивных людей может быть трудно увлечь, но их можно относительно легко подтолкнуть. Агрессивно неподвижных людей трудно сдвинуть с места в принципе, именно потому, что их неподвижность является рационально обоснованной стратегией. В среде, где отсутствуют социальные институты, мало (или даже вообще нет) проторенных и воспроизводимых путей к успеху. Поэтому относительные комфорт и благополучие, которых может достичь российский гражданин, являются результатом исключительного, уникального стечения обстоятельств, связанного только со способностью данного человека справиться с окружающей его неопределённостью.
В этих условиях любые перемены таят в себе угрозу разрушить достигнутое – тогда придется вновь начинать всё сначала и заново преодолевать неопределённость, а это совершенно непривлекательная перспектива. Описанная картина верна и на микро- и на макроуровне. Жители умирающих городов, таких как Пикалёво, не хотят уезжать не потому, что надеются на улучшение, а потому, что у них нет никакой уверенности, что они смогут сориентироваться в новом хитросплетении бюрократических и иных формальных и неформальных отношений на новом месте. Точно так же российские граждане выступают против реформ, направленных на либерализацию и демократизацию, не потому, что им по душе монополизированная политика и экономика, которая имеет место сегодня. Причина в том, что любые масштабные изменения грозят им утратой уже имеющихся достижений, которые зиждутся на очень хрупких, неглубоких основаниях."Подробнее
Dr. Sam Greene, директор Королевского Русского Института (Лондон)
|
Ну, что там ещё Путин устроит для предотвращения 3-й мировой? |
|
"Люди мира, - встаньте!" |
24 января 2015, 11:28
|
Вот, вот откуда я, гад, деньги получаю! |
Министерство инфармацый
Оригинал взят у
Я малость извиняюсь перед украинцами за нелестную цитату, но дело в том, что мысль, что мы должны дать нашим политикам, (и политикам всего мира), и какой частью тела, в точности соответствуют идее моего будущего поста. Правда, они мечтают всего лишь в ебло, а вот мы готовы на большее. Гораздо большее.
|
Если Кадырову можно бороться с безнаказанностью автоматом, выдайте автомат и мне, пожалуйста |
Карикатуристы хуже террористов
Трагедия в Беслане. Или, например, «Норд-Ост». Кто-нибудь может представить, как официальные СМИ США или Европы сообщают что-то в том духе, что Россия в этом сама виновата? Мол, произошедшее – результат политики РФ на Северном Кавказе.
Когда расстреляли редколлегию в Париже, наши ведущие аналитики-обозреватели были на каникулах. Я по наивности думал, что команду армии прикормленных журналистов дадут простую: еще раз осудить толерантность и на этом примере показать, до чего она может довести. Как всегда ошибся: поступило указание рассказать, что террористы все правильно сделали, и произошедшее – вполне адекватный ответ на карикатуры.
По словам Путина, у нас – свобода слова, а телеканалы государство не контролирует. Напряжем из последних сил воображение, и представим, что это так. Но Дмитрий Киселев – лицо вполне государственное: официальный пропагандист страны.
Д. Киселев: «Страшно представить, что было бы, опубликуй они карикатуры на холокост, геев и даже своих же полицейских». То есть евреи, геи и полицейские могли сделать страшное – подать на журнал в суд. Или – какой ужас! – провести несанкционированные акции протеста. И резюме от Киселева: «Правы ли были террористы? Вопрос риторический, но на практике возможны варианты».
Он же, кстати, рассказал, что Россия не одинока в мнении: то же про ситуацию думают иранские власти, афганские талибы и Рамзан Кадыров. Хороша компания.
Зейналову и шепелявую тетку с ТВЦ смотреть – себя не уважать. Но в анонсах они рассказали как будут реагировать: так же. Добров, присвоивший слоганы «новости с точки зрения нормального человека» и «добро в эфире», скороговоркой осудил террористов, правда, с поправками и, заявив «мы покончили с официальной частью», начал темпераментно развивать мысль о том, что карикатуристы – страшнее террористов.
Совсем недавно в стране экстренно принимали новый закон. Теперь в УК есть 205-я статья «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма». Для работников СМИ максимальное наказание – до семи лет, и еще пять лет – запрет на профессию.
Само собой, законы у нас не для лоялистов. Как говорят в России, «попробовал бы это Венедиктов сказать». Но всё равно – раз Киселеву можно, то можно и мне. Итак, я заранее поддерживаю геев, которые, припомнив все, что про них наговорил Киселев, ворвутся с автоматами и гранатометами в офис «России сегодня» и…
|
Редкий случай |
Метки: ППКС |
Что это байкер Хирург так весел? Опять аэропорт брать? |
Не надо прыгать на саблю и срочно бежать в атаку, водружать знамя над рейхстагом. С учётом того, что наши воины (укр.) вообще-то не пушечное мясо и любая смерть всеми воспринимается, как неприемлемая потеря. А с дебилами, которым игрушка в войнушку, разрушенная Триумфальная Арка, форсирование Днепра по трупам и тэ дэ получается как-то так. От Шуклинова.
Ещё такое небольшое примечание. Вчера появлялись сообщения для тех, кто вроде бы далеко от линии фронта, чтоб не пугались бабахов, в ход подключались грады второй, а иногда и третьей линии обороны - работали на большие дистанции.
https://m.facebook.com/story.php?story_fbid=764300...d=100002168908468&refid=52
- война полным ходом. Очередная попытка идиотов взять штурмом Донецкий аэропорт провалилась. Местное мясо отказывается идти в наступление и россиянам приходится использовать кадровые части, переодетые в "ополчение". Да, я понимаю, что приказ. Но выбор же остается всегда. И вот что теперь? В чужой стране. В чужой холодной земле. И даже в чужой форме. А киборги в порядке. По всей линии разграничения: арта работает, техника работает, бойцы работают (все исключительно в ответ, разумеется).
По всей линии разграничения идут бои. Россияне говорят о сотнях убитых и сотнях уничтоженной техники с нашей стороны. Это ясно. Это мы уже проходили. Интересно другое.
На пропагандистских сайтах террористов сегодня дали сводку по СВОИМ потерям за сутки (то есть дали официально цифры): "Пять танков, девять БТР, два БМП, БМД, два Урала, два пикапа, пять минометов, одна гаубица, неустановленное число погибших и раненых". Ссылки на сайты идиотов давать не буду. Кому интересно - вбейте в гугл цитату.
Интересна последняя строчка по потерям пехоты. На самом деле, при таких потерях в технике можно прикинуть, что только операторов всего этого железа погибло не менее 50 человек. Сколько террористов уничтожено пехотой, сколько уничтожено сопровождающих технику - вот тут данные найти сложно. Но техника - это всегда прикрытие пехоты. То есть ее всегда больше, чем техники и ее операторов. Вчера потери боевиков нашей стороной оценивались до 250 человек (цифра только по району ДА). Теперь можно представить, сколько гибнет всего этого мяса вдоль всей линии разграничения. За сутки эта цифра подскочила минимум вдвое.
Зная кухню изнутри, попытаюсь объяснить еще кое-что. Как подсчитываются потери врага? Если кто не знал - открываю военную тайну: разведка - р-р-раз; данные перехватов - д-д-два; данные наводчиков перед нанесением удара артиллерии - т-т-три. Но кто поверит, если СНБО, например, сейчас заявит о 500 уничтоженных террористах? Да никто не поверит. Потому что большинство считает, что война идет на каком-то маленьком отрезке, где происходят какие-то локальные столкновения. А ведь воюют десятки тысяч с обеих сторон. При этом не забывайте, что наши в окопах и блиндажах, а враг на марше. Во время нападения потери значительно выше, чем при обороне. Мы можем практически ничего не терять, а враг гибнет и будет гибнуть сотнями.
Напоследок еще одна деталь. Добавьте ко всему выше перечисленному, что официальные цифры потерь россиян и террористов (да и наши тоже этим грешат) всегда занижаются. А теперь можете сами сделать вывод, что сейчас происходит в зоне АТО, если россияне и террористы публично говорят, что за сутки потеряли 28 различных единиц техники.
9 ч. · отредактировано · Доступно всем
Байкеру Хирургу, на его "оранжевый зверёк точит зубы на нашу страну". Ах, это Ваша страна? А я думал, она и моя... где-то. Документы подтверждающие что она в Вашей полной собственности. Хотя по тому говну, в котором она оказалось, похоже так и есть.
|