До чего ж я не люблю слово "защита". Сколько раз его встречал, оно всегда подразумевало нечто противоположное.

Скажем, "Защита Нимцовича". Сколько народу ею разгромлено!

Сирень вдохнула немного души в нашу столицу канцеляризма.

Полторы недели сидел.

Играбельный:

Это, конечно, не живое LEGO, а 3D рендеринг, программа Stud.io

Как видите, в этой игрушке можно ставить архитектурые задачи, воплощать идеи и стили. То есть, дитя играет, и уже учится.

Поставленные архитектурные задачи я, кстати, не решил...

... сжимает сердце, когда смотрю я на его гениальные картины. Люблю Ляпкало я, но странною любовью...

Шой-то опять я стал играть в "Скайрим". Древняя игра, но если бы мир Скайрима расширили, раза в четыре, было б то, что надо.

Слабы у неё возможности редактирования лица, а тела и вовсе нет. Отроки "Бесесды" заложили такие сиськи, что думается, им лет по 17. И не переделать.

Я задумался, а что всё время красавицей играю - и сделал шаржированную мордочку, курносую и без подбородка:

Если вы в своей квартире... Она в своей - в Маркарте. Имеет право. Назвал её Бом-Бом.

Печальная атмосфера как-то совпала с картиной Anton Mauve, сюжет которой я не понимаю. По-видимому, художник не то хочет растопить камин рисунками (в таком доме нечем растопить?) или хочет сжечь неудавшиеся. Остановись! Оставь потомкам!

Отложенные в папочку симпатичные картинки кончаются.

Упоминал "Пионерку" из Винюсской галереи искусств. Оказалась В. Антанавичюса. Дали ссылку, вот такая она:

Картина большая и очень даже вспоминается. Извини, Модильяни, - пионерок ты не видел...

И что б к Вам ночью эта пионерка не заявилась, отобью ещё картиной. Ни названия, ни художника не знаю, но ясно - старая добрая Англия...

Кстати, не такая уж и добрая.

Француз Louis Galliac (1849-1834) собрал в себя все (не-лучшие) черты салонной живописи. Заезженный красноватый колорит, задумчивый художник, пиано, доспехи, Апполон, палитра, кусочек зимы... В отличие от других его картин, натурщица в мастерской сидит спиной, отдаленно. Работу пора завершать - темнеет. Блестят золоченые рамы, сползает кисея...

Редкая картина так излучает тепло, что подчеркнуто теснотой в мастерской. Здесь и вина не надо.

Julius LeBlanc Stewart, сын американского сахарного миллионера, получил прозвище "Парижский американец",  и даже организовал секцию "Американцы в Париже" в Парижском салоне 1894-го. Прожил в Париже, не испытывал проблем с деньгами, и поучивался у самых известных (салонных) художников своего времени. Больше любил обнаженку, но самыми дорогими его картинами сейчас являются две чистые, свежих цветов, картины о плаваниях на яхте "Намуна" приятеля Беннетта-младшего.

Яхта плавала по Адриатике, базируясь в Венеции. Справа сидит актриса Лили Лангтри.

Замечал, что люди, попавшие в красивые места с красивыми людьми, в преступной неге своей ленятся запечатлеть их. Я раз видел потрясающий склон Авачинского вулкана, и взыграло во мне, и решил, что фиг вам. Вот пусть одевают лыжи и топают посмотреть на то, что видел я.

Не сфотал.

К счастью, добряк Стюарт не из таких. А то б мы и представления не имели, как это выглядит.

Julius LeBlanc Stewart, 1890

Фламандско-голландский художник Иоахим Патинир - ровесник Микеланджело. Брейгель родился гораздо позже.

Отличается пристрастием к упоительным цветам и идиллическим пейзажам, что бы там у него ни творилось. Хранящееся в Прадо "Искушение св. Антония" особо приятственно. Хочется составить компанию искушаемому. Хотя на заднем плане, видимые в лупу, и есть какие-то досадные недоразумения, что не отдашь за эндакую безмятежность?

Сам Антоний изображен на редкость благородным, достойным мужчиной, в опрятной, глаженой рясе, похожей на фрак. Бабочки не хватает. Дамы милы и модны. Яблоко спелое. Группа чрезвычайно гармонично вписалась в глубокую, тёмную зелень - отдых для глаз.

Ещё бы старуха куда провалилась, и бутылочку коньячка... 

Я бы не устоял.

Joahim Patinir (c. 1480 – 1524)

Барочный мастер Джузеппе Цезари (1568-1640) весьма плодовит, одних "Андромед и Персеев" есть у него. Это популярный сюжет в живописи, ибо можно легально женщину не прикрыть. Типа, с одеждой чудище морское её не съест. Выплюнет.

Все "идеальные" женщины на самом деле идеальны лишь в данной точке истории. Узкая талия, бёдра... да бросьте, господа. Нет никаких бесспорных канонов. Можете хладнокровно любить женщин без талии, - как, например, я.

Ровненькая,  с маленькой - но "резкой" грудью, с ногами, гораздо меньше сужающимися к лодыжкам, чем это  в реальности, маленькими ступнями и большой головой, Андромеда Цезари близка к личному идеалу. Она "ограниченно женственна", очаровывая, как нераспустившийся цветок, как свежий, тугой "бутон".

Встречается крайне редко.

30-го сходили в театрик дворца Юсуповых. Огромный и внешне безликий дворец на Мойке внутри очень интересен. Одни "турецкие комнаты" чего стоят. В театр, знаменитый элитарностью и пышностью, редко попадёшь.

Эта английская (ессно) картина называется "Потому что он весёлый добрый парень, и это скажет любой из нас!"

Не единственная такого рода. Конечно, это "ретро" - насмешливое воспоминание о славных банкетах Англии 18-го века. Написанная уже в середине 19-го.

А хорошая идея к юбилею. Такую начальнику дарить!

Вообще Сандлер великий мастер добродушного подтрунивания. С его популярной картины "Четверг" ("Тише брат, тише!"), где монахи азартно ловят рыбу к завтрашнему постному дню (пятнице), начиналось собрание сэра Генри Тэйта - галерея Тэйт. Человечны были художники того времени. 

Боже, храни Королеву!

Среди всех пушистых пейзажиков один только древний норвежец, символист Харальд Сольберг  писал зиму так, как она заслуживает - унылой, безнадёжной, бесконечной. С тёмным небом.

Я выбрал его самую весёлую картину.

Забавно - ровно сто лет назад мой дед вернулся из Норвегии, куда был интернирован после пленения.

Пожалеем Дедушку Мороза. 

 После метели. 1903.

Боже, храни Норвегию, и дай ей чуточку тепла!

Вы знаете, а ведь нам наврали. Не классовая борьба изменила мир. И не борьба вообще! Прежде чем начинать "бороться", попробуйте достучаться до разума того, кого считаете "врагом". Минимум заработной платы родился из рассказа О'Генри о продавщицах. Он достучался.

А вот одна из картин, которая сделала мир таким, какой он сейчас. Это изумительно удачная вещь Эмили Мэри Освальд, написанная в том далёком 1858-м, когда нашему Репину стукнуло 14... Висит она в Тэйт, про неё написаны тома, а называется "Безымянный и недружелюбный". 

Женщина в трауре не имеет кольца - видимо, они с братом остались сиротами. Они ехали очень далеко - это не первая лавка, Лондон большой. То, что она нервно теребит что-то в руках, указывает на то, что рисунок, который они пытаются продать - её собственный. Судя по виду хозяина, шансов у бабского творчества мало. Он даже не предложил сесть.

Обратите внимание на говорящие взгляды мужчин слева, разглядывавших рисунок с балериной. Как бы, "занялась бы ты своим делом". С твоей-то внешностью могла бы ножками подрыгать. Ещё далее обеспеченная замужеством дама с сыном уходят из магазина. Вот он - весь твой выбор.

Вскоре после этой картины в Королевскую Академию Художеств начали принимать женщин.

Судьба  Освальд сложилась совсем не так, как её героини - она стала признанной художницей. Высоко ценилась Королевой.

Отметим, что это безусловно шедевр. Пра-прадедушка всех комиксов, потому что выражения лиц, позы всех персонажей впервые написаны понятно, убедительно и правдиво. Прорыв!

Когда Вы спросите себя, почему арабов не турнут из Европы, вспомните эту картину. Наверно потому, что сейчас эту женщину турнут из магазина. Только за то, что она женщина.

Боже, храни Лондон!

Датчанин Вальдемар Ирмингер (1850-1938) сумеречен, скучноват, надзидателен и малоизвестен. Болеющие дети, христианская девица, брошенная в Колизей, львы, кони... Но в юности послан был в Италию, и там пошутил:

Я же обещал и дурацкую картину. Пожаллста! Удивительно, но другой аналогичной не встречал.

Боже, храни Данию!

Весь 19 век Испания продолжала загибаться. С потерей последних колоний имперский дурман развеялся, открыв заброшенный Пиренейский п-ов в стадии жестокого упадка.

Имперская ностальгия родила жанр дворянких "посиделок" из старой жизни - вечеров, сборищ. Где люди пьют, едят, танцуют, или как-то иначе аристокартически околачивают груши. Нынче эти пережитки великих времён - уйма испанских и итальянских картин и художников-виртуозов -  ценится мало. Их заслонила импрессионистская революция. Но для своих гостиных всякие Версачи возьмут не Моне, а именно такие, праздничные и яркие полотна. Ещё и подсветят.

Хуан Салинас написал таких реминисценций, как Айвазовский - закатов. Начав неуклюже, ученически, он отработал стиль, технику. Поздние картины, 1920-х, кажутся мерцающим кружевом. Сказочные декольте Салиноса всё усуглублялось, открывая взору кавалеров, или кардиналов прелестную деталь (не на этой картине)...

Отмечу, что смотреть картину нужно обязательно на тёмном (моём) фоне.

Боже, храни Испанию!

Поздравляю с Рождеством, у кого наступило.

Каждый день до Н.Г. буду помещать по картине - самой странной, или глубокомысленной, забавной, эротичной, радостной или печальной. Пусть сегодня будет самая красивая. Эмиль Клаус. Лето в следующем году хотелось бы потеплее...

Боже, храни Бельгию!

Julio Romero de Torres

Желтый, измождённый бронхитом, как я, Хулио Ромеро ди Торрес мрачно вперился в тебя. На рубеже 19-20-го он написал множество испанок с ногами от шеи. Но пост о других трёх психах.

Гляжу, как безумный, на черную шаль... нет, на картинки Алёны Дергилёвой. И хладную душу терзает печаль. Что я не стал так рисовать? Что мне мешало?

То, что есть Дергилёва, которая сделает  это за меня?  Набейте в гугле, не пожалеете: